Дионис Георгис (Любомир),
директор Института Политической Экологии и Системных Инноваций,
волхв и руководитель языческой религиозной группы Содружество Природной Веры "Славия",
Языческий Религиозный Союз
Тезисы для обсуждения:
1. Исследованиях современного русского языческого движения встречаются типовые методологические ошибки, зачастую связанные с предвзятостью и конъюнктурщиной.
2. Исследование В.Шнирельмана «Русское родноверие. Неоязычество и национализм в современной России» (М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2012 г.) является характерным примером, «энциклопедией» методологических и фактологических ошибок, вызванных предвзятым отношением автора к русскому язычеству.
3. Из анализа ошибок В.Шнирельмана можно составить целый ряд вопросов, которые в его исследовании получили ложную или необоснованную интерпретацию, которые ждут своих объективных исследователей современного русского язычества.
.
Некоторые методологические проблемы в исследованиях современного русского язычества
1. Типовые методологические проблемы и ошибки в исследованиях РЯД.
Анализируя разнообразные исследования современного русского языческого движения (РЯД) можно выделить следующие типовые методологические ошибки и проблемы в исследованиях РЯД:
1)ангажированность исследования мотивами политического или религиозного противоборства язычеству;
2)многозначность понимания, неопределенность понятий «язычество», «неоязычество», сочетаемая с пренебрежением к тому, как язычники самоопределяются и осознают эти понятия;
3)пренебрежение принципом "не навреди", этикой этнологических, религиоведческих, культурологических исследований, требующей уважения, бережного отношения к носителям традиции и передаваемой им информацией;
4)презумпция «недоверия» к носителю веры, претензия на лучшее знание традиции извне, чем ее знают практикующие и верующие изнутри; отказ языческой традиции в праве на развитие, претензия на знание традиции извне во всем объеме "пространства-времени" ее существования и во всех вариативных формах;
5)существенное отставание исследований РЯД от развития языческого движения, изменений его структуры, интересов его участников, а также использование во многих современных исследованиях существенно устаревших данных или данных из непроверенных источников, подмена отсутствующих данных полевых исследований анализом текстов СМИ о язычестве, использование во многих современных исследованиях существенно устаревших данных о РЯД;
6)влияние на позицию исследователя церковной или либеральной мифологии о язычестве, присутствие ложных обобщений и фактологических ошибок, вызванных предвзятостью к объекту исследования, представлением собственных рабочих гипотез в качестве конечных выводов о позиции большинства язычников;
7)пренебрежение фактором религиозного конфликта, историческим контекстом прошлой и продолжающейся религиозной войны против язычества, уход от анализа и понимания феномена этой вражды, его корней и способов преодоления, влияния этого фактора конфликта на развитие РЯД и противоборствующих ему религиозных конфессий, отсутствие исследований переживания «исторической травмы христианизации» в РЯД;
8)использование функционально-деятельностной типологизации, равно применимой к любой религии или нерелигиозному сообществу, вместо разработки содержательно-смысловой типологизации, определяемой сущностью, особенностями исповедуемой религии, замещение ее функционально-деятельностной типологизацией объединений РЯД (обрядовая реконструкция, археология, фольклор, боевые искусства, политика, экология…);
9)отсутствие четких социологических и религиоведческих критериев для разделения того, что есть «традиция» и что есть «новодел», на фоне отказа от рассмотрения «новодельности» христианства и других авраамических религий (когда «новодел» становится «традицией»);
10)пренебрежение изменчивостью и вариативностью аутентичной языческой традиции древних славянских племен; некритичный перенос представлений о нарушениях механизмов преемственности, об источниках и субъектах передачи традиции в авраамических религиях на русское язычество;
11)недостаточная репрезентативность выборок в исследованиях политических предпочтений язычников и зачастую произвольный, необоснованный перенос на большинство язычников взглядов, которые пропагандируют лишь отдельные лидеры РЯД в своих текстах;
12)социологически необоснованные представления о распространенности явлений национализма, расизма, антисемитизма, неонацизма вне контекста общего состояния российского общества и распространенности этих явлений в других религиозных и политических течениях в России, без сравнения соответствующих позиций язычников и православных, атеистов, других категорий верующих и неверующи;
13) исторически и социологически необоснованное представление в качестве наиболее влиятельных основателей и идейных источников РЯД авторов и текстов националистического, антисемитского, неонацистского характера, что входит в противоречие с самонаблюдением и непосредственным опытом самих участников РЯД;
14) отсутствие во многих социологических и религиоведческих исследований РЯД различения религиозного и антирелигиозного, традиционалистского направлений в РЯД, а также смешение в одной выборке участников, которые имеют принципиально разные мировоззренческие, религиозные, политические взгляды, только на основании их принадлежности к одному объединению;
15) недостаточность, неполнота исследований вопроса о том, кто из участников РЯД и каким религиозным представлениям следует, как и по каким мотивам, под чьим идейным или религиозным влиянием он пришел в РЯД, насколько сформировано у них религиозное сознание и культура, пренебрежение фактором борьбы религиозного и антирелигиозного направлений в РЯД.
2. Методологические ошибоки в исследовании РЯД В.Шнирельмана.
В.Шнирельман дает типично функциональную типизацию современного РЯД (Русское родноверие..., с.236-237), выделяя три группы в РЯД: первая группа – небольшие общины в сельской местности, которые «живут обособленно своей жизнью и регулярно исполняют языческие ритуалы и моления»; вторая – представители городской интеллигенции, которые иногда собираются на языческие праздники, несмотря на усилия отдельных лиц создать «родовые общины» образуют не более, чем «интеллектуальную тусовку»; третья – «это «идеологические язычники», для которых язычество – это определенное мировоззрение, способ выразить свое отношение к окружающему миру… для них язычество представляет не столько религия, сколько идеологию».
Приведем ряд ложных обобщений и фактологических ошибок, содержащихся в этой работе В.Шнирельмана. Автор исследования поставил в свое работе две цели: 1) «дать общее представление об истории современного русского неоязыческого движения», 2) «проанализировать вопрос о толерантности/нетолерантности в его рядах». Анализируя историю «неоязыческого» движения, автор в качестве истоков и основателей избирательно указывает авторов националистического, антисемитского или откровенно неонацистского толка, игнорируя, с точки зрения самих язычников, гораздо более важные и для них истоки и более авторитетных основателей, которых гораздо сложнее заподозрить в национализме, антисемитизме, неонацизме. Например, древнегреческих философов Пифагора, Сократа, Платона, Аристотеля, или Лао Цзы, Вивикенанду, Кришнамурти, или Джордано Бруно, Ж.Руссо, Спинозу, или русских мыслителей, поэтов и писателей А.С.Пушкина, Л.Толстого, Велимира Хлебникова, Мережковского, Волошина, собирателей и исследователей фольклора А.Афанасьева и В.Проппа, многих других русских и зарубежных писателей, философов, историков, культурологов, которые писали о достижениях древних языческих цивилизаций и народов, в том числе и о языческой Руси.
Но В.Шнирельман, чтобы подвести читателя к мысли о том, что русское родноверие в своих истоках обязательно связано национализмом, шовинизмом, неонацзмом и проектом КГБ - и только с этими истоками, - конструирует в собственном воображении (и в сознании некритических читателей) «неоязыческое» движение, основателями которого выступают авторы исключительно соответствующих направлений. В.Шнирельман строит такую модель появления и распространения «неоязыческого» движения в современной России:
1) начиная с 60х годов XX века западное модное «подпольное» влияние (нью-эйдж и неоязычество) на интеллегентские круги в СССР, в том числе идущее от русских националистических эмигрантских кругов (Миролюбов и др.), сохранявших преемственность с русским политическим национализмом начала XX века), сложилось с поисками государственными органами СССР (КГБ) новых идеологических оснований для поддержания «советской империи» и влиянием советских диссидентов из числа националистов, антисемитов и неонацистов, появились его основатели-лидеры и их основополагающие самиздатовские (а с конца 80х легально издаваемые) тексты националистического, шовинистического, антисемитского, неонацистского, антихристианского характера, создав предпосылки для распространения «неоязычества» в современной России (период от 60х годов XX века до распада СССР);
2) в условиях распада СССР и ломки ценностей накопленные «неоязыческие» тексты и созданные основателями-лидерами малотиражные издания и их «неоязыческие» идеологемы, распространяемые небольшими клубами реконструкции, боевых единоборств, общинами, малыми партиями и другими общественными объединения (например, общество «Память») были восприняты следующим поколением «неоязычников» и стали основой формирования «неоязыческого» движения в современной России, привлечения в него большого числа радикальной молодежи, в том числе скинхедовской и неонацистской ориентации, что привело к созданию первых русских родноверческих общин и объединений (период, охватывающий 90е годы XX века);
3) «стагнация и деградация политической жизни в течение первого десятилетия XXI века», отразившиеся в российском законодательстве, привели к существенным изменениям в «неоязыческой» среде, многие партии, издания, объединения распались или были закрыты, произошло разделение на множество различных потоков (диверсификация, дивергенция) по интересам (художественно-литературному, образовательному, фольклорному, экологическому, политическому, археологическому, боевых искусств, и др.); одновременно появились «толернатные» или «умеренные» язычники (которые, по мнению В.Шнирельмана, скорее формально толерантны, но на деле продолжают следовать идеям «Россия для русских», идеям биологического или культурного расизма, антисемитизма и антихристианства), которые выступили против национал-шовинизма, расизма, фашизма в своей среде; политическое язычество проявило себя в идейно-противоположны направлениях: в попытке создания «зеленой» партии в России, в участии в «Русских маршах» и ДПНИ, в экстремистских неонацистских деяниях отдельных лиц и крайних радикальных групп.
Из этой модели, при некоторых оговорках В.Шнирельмана, что есть и некоторая часть хотя бы формально «толернатных» язычников, он приходит к обобщающим выводам, представляющим РЯД в явно негативном плане. Если бы он эти выводы представил как рабочие гипотезы, требующие в дальнейшем социологического, религиоведческого анализа и подтверждения в опросах, это соответствовало бы нормам научного исследования. Но он делает выводы на основе анализа текстов отдельных лидеров РЯД националистического, антисемитского, неонацисткого характера, приписывая точку зрения этих лидеров абсолютному большинству участников РЯД. Приведем отдельные цитаты с этими выводами, представляющими ложные и социологически необоснованные обобщения. Они начинаются уже в предисловии к его работе: «многие язычники отвергают демократию и мечтают о социальной иерархии»; «их идеалом является жестко стратифицированное общество с сильной элитой, возглавляемой могущественным вождем»; «видят будущее свое и своих детей именно в составе элиты и с презрением относятся к «народу»; «в их лексике отсутствует понятие «человечество»… они оперируют понятиями «рода», «народа» и «расы», вынося остальную часть человечества за скобки»; «другие для них – нечто низшее, или, во всяком случае, абсолютно «чужое», чего следует вовсе избегать, либо использовать в качестве эксплуатируемой рабочей силы»; «языческий национализм» вовсе не жаждет ограничить себя строительством национального государства в пределах заданной территории, а претендует на мировое господство, высказывая свои имперские замашки»; «в случае реализации политической программы неоязыческих политиков, такие народы ждет незавидная участь» (Русское родноверие..., с.x-xi). И завершают книгу в заключительной главе: «они выступают за социальную справедливость, но «для русского народа», и за политические привилегии для «русских» или даже за «русскую власть»; «их проекты на будущее предполагают проведение тех или других этнических чисток»; «придерживаясь примордиалистского взгляда на этничность, русские язычники представляют русскую общность хорошо интегрированным спайным механизмом, и для того чтобы предотвратить ее размывание, многие из них требуют поставить предел смешанным бракам… культурно-языковая общность должна стать биологической»; «русские язычники исходят из того, что «на русской земле» должны жить русские люди, что там должны господствовать «русский порядок» и «русская власть»… это и содержится в лозунге «Россия для русских», которые многие русские язычники с энтузиазмом поддерживают»; «это сплошь и рядом сочетается со строгим подходом к членству в языческих общинах, куда, как правило, принимаются только «славяне»… это дополняется стремлением хранить «расовую чистоту» путем отказа от смешанных браков»; «среди язычников вызывает сочувствие лозунг «спасения белой расы»; «они участвуют в политических движениях, направленных против «русофобии», требующих установления «русской власти» и даже иной раз призывающих к «расовой революции»…однако такие движения маргинальны, и их деятельность не имеет заметного успеха… поэтому радикальные языческие лидеры делают ставку на силовые методы борьбы, в которую стремятся вовлекать молодежь»… речь идет… о готовности к насильственным действиям здесь и теперь».
В отсутствии данных социологических исследований (ни к одному из представленных тезисов В.Шнирельман не приводит таких данных), которые бы засвидетельствовали уровень распространенности подобных взглядов среди рядовых участников РЯД в сопоставлении с их распространенностью в других общественных, политических и религиозных стратах российского общества, мы вынуждены считать эти утверждения В.Шнирельмана плодом его фантазии, а вовсе не выводами из научного исследования. Все исследование В.Шнирельмана, включая выстроенную им модель развития РЯД, служит тому, чтобы подвести читателя к этим выводы, создавая «образ врага», демонизируя РЯД. К сожалению, эти выводы В.Шнирельмана, настоячиво повторяемые им с его первых работ по этой проблематике, некритически используются многими другими исследователями. А ведь многие из этих утверждений В.Шнирельмана могут быть представлены как рабочие гипотезы для социологического исследования.
3. Работы Шнирельмана – «энциклопедия фактологических ошибок» в исследованиях РЯД.
Остановимся на ряде фактологических ошибок, которые обнаруживаются этим исследователем при взгляде изнутри РЯД. Авторов настоящей статьи, Д.Георгис, о котором пишет В.Шнирельман, сам является одним из участников РЯД (одним из основателей Культурного центра «Вятичи», религиозных групп «Коляды Вятичей» и «Славия»), непосредственно знает ряд общин, событий и лидеров РЯД, является автором и соавтором ряда важных документов РЯД (Круга Языческой Традиции). Фактологические ошибки, которые обнаруживаются при взгляде изнутри РЯД:
- В.Шнирельман пишет о ряде объединений и лидеров родноверов, как действующих в настоящем времени, хотя они уже много лет не действуют (на момент года издания книги В.Шнирельмана) в том качестве, как их описывает этот автор, например, А.Белов (Селидор) примерно в 2006 году в телевизионной передаче Дедюшко публично заявил, что он не считает себя язычником, а является материалистом и атеистом; Московская Славянская Языческая Община и его лидеры уже давно не действуют; Круг Языческой Традиции (КЯТ) уже давно поменял свой состав; возможно, это замечание относится и ко многим другим общинам и лицам, о которых пишет В.Шнирельман, т.е. в книге много непроверенных данных, взятых из газет, журналов и устаревших исследований, и во многих случаях он не указывает, из каких источников взял биографические сведения или сведения о родноверческих общинах;
- община Мокоши в деревне Поповка Можайского района Московской области приняла русское родноверие в качестве своей основы только в нулевых годах XXI века, а до этого почти два десятка лет развивалось в русле восточных учений, рериховства, эзотерики, индуизма, сотерлогии, тогда как по В.Шнирельману с «культурой древних славян» основательница этой общины стала знакомить сельчан уже в середине 70х прошлого века (Русское родноверие...,с.192);
- В.Шнирельман пишет, что «Культурный центр «Вятичи» возник на основе более раннего Эколого-культурного центра «Царицыно» (Русское родноверие...,с.193), это ошибка, «Вятичи» были образованы некоторыми из активистов, входивших в общественную организацию Эколого-культурный центр «Царицыно», которая не имеет никакого отношения к родноверию, там было гораздо больше православных, с которыми язычники вместе обихаживали Царицынский парк, проводили акции по благоустройству, вели вместе экологическую работу и образовательную работу с детьми и молодежью в кружках;
- ошибочным является утверждение, что избрав священным местом общины «Коляды Вятичей» курганы вятичей в Царицынском парке «после завершения реставрации Царицынского дворца язычники вынуждены были покинуть парк» (с.193), они продолжают поддерживать свое священное место, на алтарях у курганах всегда присутствуют свежие требы, это место паломничества многих русских язычников, которые приезжают со всех концов страны;
- Н.Сперанскому (Велимиру) (Русское родноверие...,с.196-197), как и многим язычникам (с.x), приписана нелюбовь к демократии, ее отвержение, однако на практике и Н.Сперанский, и большинство язычников, объединенных в общины придерживают вечевых норм и открыто заявляют о принятии идеи народовластия, прямой демократии и общинного самоуправления, но отвергают «суверенную демократию» как продукт либеральных рыночных реформ, навязанных народу против его воли, именуют ее «дерьмократией», в том виде как она реализована в нашей стране и в большинстве других стран, при этом уровень демократичности в принятии решений в языческих общинах, возможно, существенно выше, чем в самых демократических и либеральных партиях и правозащитных организациях в России; например, текст «Русского языческого манифеста» обсуждался и принимался с предложениями и поправками всех участников Культурного центра «Вятичи», фамилии которых включены в качестве соавторов;
- в русле представлений о том, что русские язычники отвергают демократию, стремятся к жесткой иерархии и следуют воле вождей, В.Шнирельман пишет (Русское родноверие...,с.197), что Велимир и Мезгирь (А.Потапов) создали в 1998 году новую общину «Коляда Вятичей» из объединений «Вятичи» и «Коляда», но это было в полном смысле братание и демократические решение участников обоих объединений, а вовсе не решение лидеров общин Велимира и Мезгиря, более того, решением большинства «Коляды Вятичей» осенью 1998 года по совместной инициативе Д.Георгиса и Н.Сперанского возникла, возможно, первая в г.Москве языческая религиозная группа под названием «Коляда Вятичей», которая сформулировала свое вероучение в уведомлении к органам власти г.Москвы (текст вероучения, которое было приложено к уведомлению органов власти, был составлен совместно Д.Георгисом и Н.Сперанским и обсуждался всей общиной);
- Н.Сперанскому (Велимиру) приписывается мечта «Россия для русских» (с.231), что в его позиции «нет места человеческой индивидуальности, а есть только народы-этносы»(с.196), как и ряд других несвойственных ему взглядов(см. );
- И.Черкасов (Велеслав) и его община Сатья-Веда не следовали родноверческой традиции (Русское родноверие...,с.197), пока в 1998 году он не встретился с Д.Георгисом, который привел его на вечер-встречу с А.Платовым в клубе «Наследие предков», познакомив его со Н.Сперанским и А.Потаповым, в ходе этого общения Велеслав осознал большие перспективы русского родноверия в сравнении с индуизмом и другими восточными учениями, в русле которых сперва собирался развивать свою общину;
- ошибкой является утверждение, что Д.Георгис приобщился к язычеству под руководством Н.Сперанского (с.197), он пришел к язычеству самостоятельно еще в детстве в конце 60х годов в спорах со своей глубоко православной бабушкой, которая называла его язычником, а также после знакомства с историческими романами о Древней Руси и изучением древнегреческой философии в МГУ им.М.В.Ломоносова, благодаря стечению обстоятельств ему посчастливилось познакомиться 14 июня 1995 года со Н.Сперанским и другими язычниками-единомышленниками в Царицынском парке при установке кумиров и сразу же войти в состав новообразованного объединения Культурного центра «Вятичи»; можно предположить, что и многие другие люди приходят в язычество не под руководством лидеров и не в результате чтения книг идеологов русского родноверия, а в результате подобного самостоятельного мировоззренческого самоопределения;
- Д.Георгис (Любомир) назван как первый глава КЯТ (Русское родноверие...,с.225), что неверно, первым председателем был избран А.Наговицын, затем К.Бегтин, потом Родослав, а Д.Георгис был сопредседателем около двух лет 2004-2006г., однако Д.Георгис, наряду с Д.Гавриловым (Иггельдом) был одним из первых инициаторов подготовки и подписания Битцевского обращения и соглашения, создания Круга Языческой Традиции;
- брошюра А.Щеглова «Заря языческая», размещенная на сайте «Славии» безосновательно названа расистской по духу (Русское родноверие...,с.197), что соответствует общему предвзятому характеру текста В.Шнирельмана, который всякое представление об этносе как «биологической общности», т.е. общности людей, являющих биологическими организмами из семейства приматов, считает расистским, как и стремление к сохранению «русского образа жизни» и защите русского этноса от распада и чуждого культурного, религиозного влияния, иногда называя его «культурным расизмом» (с.197);
- ошибкой является утверждение, что Международная научно-практическая конференция «Родная вера – духовный стержень славянской культуры» проходила в рамках VIII Родового славянского вече (Русское родноверие...,с.219), вече проходило после завершения конференции и не в особняке графа Н.П.Румянцева, а на теплоходе, конференция проходила полностью на светских началах, в ней участвовали не только родноверы, но также и православные.
Если каждое лицо, о ком пишет в своем исследовании В.Шнирельман, проанализирует его текст на предмет достоверности излагаемых фактов и интерпретаций, то число обнаруженных фактологических ошибок в его работе может возрасти во много раз.
4. Заключение.
Выводы и интерпретации В.Шнирельмана в книге (Русское родноверие) о взглядах большинства участников РЯД невозможно признать научно обоснованными, даже журналисты не позволяют себя такого фактологических ошибок. Эти ошибки являются как результатом предвзятости автора к теме исследования, так и использованием в качестве источников исключительно интернета и публикаций в прессе, без перепроверки данных в полевом исследовании. Десятки и сотни других исследователей РЯД затем копируют эти ошибочные данные в своих работах.
По результатам анализа работы В.Шнирельмана выделим ряд вопросов. остающихся безответными до сих пор в исследованиях РЯД и требующими специальных исследований, а именно:
Действительно ли большинство участников РЯД, как это утверждает В.Шнирельман, придерживаются расовых взглядов, стремятся к установлению «русской власти», «русского порядка», за справедливость «только для русских», за этнические чистки, за жесткую социальную иерархию, сильную элиту и власть могущественного вождя, придерживаются примордиалиского взгляда на этничность и считают его «хорошо интегрированным спайным механизмом»? Действительно ли ценности, целевые установки и общинная практика многих язычников противоречат либеральным, демократическим идеям, каково соотношение либеральных и традиционных взглядов в среде РЯД в сравнении с таковымсообшением. Например, в православии или ? Какое место среди ценностей участников РЯД занимают родовые отношения, семья, народ, личность и как, насколько успешно они пытаются возродить родовые отношения в собственной жизни? Насколько правильно В.Шнирельманом, с точки зрения самосознания и опыта самих участников РЯД, выстроена модель развития РЯД («русского неоязычества»), предполагающая преемственность современного РЯД с идеологами расистами и неонацистами более чем двадцатилетней давности? Как сами участники РЯД видят истоки, историю, проблемы и перспективы собственного движения? Каким образом поиск новой/традиционнойчак идентичности отражается в сознании большинства участников РЯД, в их судьбе, политическом и нравственном выборе, в воспитании ими собственных детей, во взаимодействии с другими людьми и конфликтующими с РЯД религиозными и политическими течениями?Статистика: Добавлено dionis — 18 сен 2017, 08:44
]]>